Отпечатки наших пальцев на жизнях, которых мы касаемся, не тускнеют(c)
Алиса в стране чудес. (Фокус груп).
FokusGroup
Nero&DanTe
От автора, для первых читателей:
Я прилагаю все старанье,
Я проявляю прилежание,
Но очень часто тем не менее,
Я прихожу в недоуменье.
Я прилагаю все старанье,
Хочу понять правописанье,
Но вызывает тем не менее,
Правописанье удивление.
Семь дней вместо рассказа.
День 1.
Кролик Кровь-Из-Носа
Прямо по середине расписного полугорка, залитого зеленной травой, проходит дорожка выложенная щебнем. Трава, кажется, обволокла всё вокруг своей зеленой пеленой – не видно ни цветочков, ни камней. Поначалу, может сделаться так, что подумаешь, что она покрашена, но только присмотришься как увидишь, что трава настоящая, только уж больно сочная. На самом верху, на тропинке стоит Алиса и вдыхает воздух. Как она оказалась здесь уже и не вспомнить, но это и не важно. Алиса смотрит на всю эту красоту и вряд ли думает о чем-то другом. Впрочем, она уже начинает свой путь, встав на тропинку. И сразу становиться понятно, что такими тропинками укутана вся эта страна, в ней просто нет места широким проезжим дорогам. Что влечет Алису вперед, то же будет вряд ли понятно. Возможно, это простое любопытство, а возможно и она вовсе и не хочет идти – ноги просто сами шагают в нужном направлении.
Кролик выпрыгнул из-за куста. Это было настолько неожиданно, что Алиса как вкопанная остановилась, не зная, что ей делать дальше. На его носу были одеты огромные черные очки, а из его нежно-розового носа шла кровь, капая прямо на белоснежную шерстку. Секунду, а быть может и все две, он смотрел на Алису, а потом ни с того ни с сего запел, как поют порой маленькие девочки при игре в салочки, отчеканивая ритм своими лапками:
Раз, два, три! Алиса к нам приди!
Раз, два, три! Алиса к нам приди!
Потом кролик резко вскочил на пенек и встал на две задние лапки. Теперь он уже танцевал, чеканя задними лапками себе ритм. Кровь продолжала литься из носа. Только теперь кровотечение усилилось и от ураганного танца, она разбрызгивалась, падая на траву.
Три, четыре, пять! Надоело нам уж ждать!
Три, четыре, пять! Надоело нам уж ждать!
Алиса была несколько удивлена такому приветствию от кролика, но быстро спохватилась и начала ножкой выбивать ритм. Кролик на мгновенье остановился. Сжал свои уши и уже шепотом, лишь слегка подтанцовывая, продолжил свою песенку:
Пять, шесть, семь! Скучно стало всем!
Пять, шесть, семь! Скучно стало всем!
Кролик вдруг упал. Было похоже, что он потерял сознание от потери крови. Алиса охнула и подбежала к кролику. Присев на коленях она смотрела на пыхтящего кролика. Кровь хлынула потоком. Кролик из последних сил прошептал, да так еле слышно, что Алисе пришлось прикладывать ухо ко рту кролика хоть что-нибудь услышать.
Семь, восемь, девять! Никому не стоит …!
Семь, восемь, девять! Никому не стоит в…!
Выдохнув последний воздух из легких, кролик простился с этим миром. Кровь из его носа продолжала течь. Алиса вдруг поняла, что может так и не услышать окончание этой песенки, поэтому она взяла кролика за две лапки и начала трясти.
– Позвольте! Мистер Белый Кролик! Вам рано еще умирать! Я ни услышала последнее слово в считалочке! – кричала она, видимо чуть наглее, чем этого требовала ситуация.
Кровь залила весь фартук Алисы, но она все равно продолжила трясти бездыханное тело кролика. Очки, не выдержав такой тряски, слетели с носа. В глазах у кролика стояло абсолютно белое пятно, как у слепых людей. От обычной красноты глаз, которая бывает совершенно у всех кроликов, не осталось и следа. В слезной железе и левого и правого глаза были надувшиеся до огромных размеров желтые гнойники. Алиса от такого омерзения мгновенно отбросила тушку кролика подальше. Кролик приземлился не совсем удачно. Впрочем, неудачей это назвать было довольно затруднительно – кролик уже вряд ли что-то почувствовал. Хотя, все же лучше бы его голове было остаться на месте, а не отлетать в другую сторону.
– Не уж то подох? – спросил голос, за спиной Алисы.
Алиса оглянулась – на пеньке, где мгновенье назад кролик плясал свой безумный танец, сидел огромный рыжий кот. Положив одну ногу на другую, он сидел подобно человеку. Одна лапа лежала на его колене, а другой он ковырял зубочисткой в зубах. На его морде были одеты круглые очки в тонкой черной оправе, а на голове была кепка в клетку.
– Я не виновата! – резко сказала Алиса.
– Разве я обвинял вас, в чем-нибудь? – Кот достал из кармана жилета трубку и раскурил её.
Такой, хотя и странный ответ, устроил Алису.
– У него из носа постоянно текла кровь, знаете ли… – сказала она.
– Да, пожалуй, знаю. Не зря ведь все называли его Кролик Кровь-Из-Носа. Я все удивлялся, как он долго он смог прожить с этим… недугом, – спокойно выдал Кот.
Алисе многое в тот момент могло показаться и подуматься, но отчего то, она подумала только то, что этот Кот настроен на беседу и в данный момент его можно спросить о чем угодно.
– Мне на мгновенье почудилось, что этот Кроль вроде как знал, как меня зовут… – сказала она – Не знаете, мистер Кот, с чем бы это могло быть связано?
– Отчего же не знать? Конечно, я знаю, но к сожаленью тебе пора, – с этими словами кот посмотрел на наручные часы, не ведомо как материализовавшиеся на его лапе, и легонько щелкнул по ним своим коготком.
Огромный кот надул свои огромные щеки воздухом и выдохнул на Алису.
***
Алиса проснулась от весеннего ветерка, пробравшего в спальню через открытое окно. Она открыла глаза и сон, как вода через пальцы, начал пропадать из её сознания. Алиса старалась, как можно дольше задерживать ускользающие крупицы воспоминаний, но через минуту она уже полностью все забыла.
Где-то в районе средней части утра в дверь позвонили, оторвав тем сам Алису от завтрака.
– Алиса Мак’Ги Тревор? – за порогом стоял парень в дурацкой синей форме. В одной руке он держал пакет, а в другой листок на планшете.
– Да, это я. Чем могу помочь? – любезно отозвалась Алиса.
– Ваш заказ из прачечной. С вас двадцать пять долларов. Десять за работу и еще пятнадцать за доставку. Проверьте качество и распишитесь, – парень протянул пакет.
– Но я ничего не отдавала в прачечную! – несколько удивилась Алиса, развивающимися на её пороге событиями.
– Минуточку, – парень начал читать свой лист, – заказ три, три, три, девяносто девять. Алиса Мак’Ги Тревор. Очистка от следов крови. Одиноко стоящий Дом-На-Холму .
Парень внимательно смотрел на Алису, но та никак не проявила себя.
– Даже если не вы заказали это, то вам придется заплатить, – продолжил парень, – Хотя я не думаю, что в нашем городе найдется шутник, который бы посмел вытворить такое с вами.
Алиса приняла пакет и, разорвав его по линии, вынула оттуда белоснежный фартук из её сна. Еще больше удивившись, она заплатила курьеру и расписалась. Парень моментально развернулся и побрел дальше по своим делам. Когда он выходил из калитки он сказал вслух: “Нет, ну бывают же!”.
Алиса отнесла фартук в гостиную и бросила его на диван. Долгое разглядывание белоснежной вещицы ни к чему, ни привело и Алиса, пожав плечами, пошла заниматься своими обычными делами.
День 2.
В гостях у гусеницы
Тропинка, по которой не спеша шла Алиса, выводила на полянку, абсолютно круглой площади. На противоположной стороне этого круга сидела огромная зеленая гусеница. В один глаз у нее был вставлен окуляр, левой лапкой она сжимала трубку, доверху набитую табаком. На гусенице висел огромный фиолетовый плащ, окутавший всю её спину. Тропинку от этого круга отделяла стоящая прямо посередине деревянная дверь полукруглой формы с железными засовами. Алиса хотела было обойти эту дверь сбоку, но гусеница внезапно заговорила:
– Несусветная наглость! Вторжение в частную собственность! Вас, что, не учили стучать в дверь?!
Гусеница внимательно смотрела на Алису, которая, кажется, оцепенела, не зная как вести себя дальше, но вскоре опомнилась и скромно сказала:
– Добрый день!
Гусеница рассмеялась, как будто не слышала ничего смешней в своей жизни:
– “Добрый день!” – передразнила гусеница голос Алисы, – Нет, ну вы слышали? А с чего вы взяли, позвольте поинтересоваться, что сейчас день? С чего вы взяли, что он добрый? Я, как создание, пожилое, могу вам посоветовать, что перед тем как что-то сказать, надо подумать, что же ты хочешь сказать. Иначе многие могут вас принять за совершенно глупую девочку.
Гусеница закурила трубку и выпустила дым прямо в дупло стоящего рядом дерева. В дупле кто-то закашлял. Гусеница молчала, поэтому Алиса решила все же сказать еще что-нибудь. На этот раз голос у нее сделался поувереннее, многие даже сказали бы если услышали его, что он был ни с чем не прикрытой наглостью:
– Позвольте!
Но как только Алиса начала говорить, её тут же перебила гусеница:
– Нет! Это вы позвольте! Я уже два года не проронила ни одного слова! Да и с кем мне тут разговаривать?! С белками что ли? – на этом гусеница выпустила еще одну партию дыма в дупло, на что находящееся там существо незамедлительно отозвалось кашлем, – Вы, скажу я вам, очень наглая девочка! Совершенно ни каких манер! Где ваше воспитание? Как вы вообще посмели явиться сюда снова, после того что натворили?
Гусеница опять замолкла и уставилась на Алису.
– Позвольте! Я тут всего ничего! И ничего я не натворила! И у меня хорошее воспитание! – принялась оправдываться Алиса, хотя сама и понимала, что оправдываться ей вроде как не зачем.
– И вообще, рожденный ползать – летать не может, – ни к саду, ни к огороду добавила Алиса.
Гусеница от такого чуть не выронила окуляр. Она пыхнула от ярости, а после, буквально через мгновенье, жутко рассмеялась.
– Я? Я летать не буду? Ой, ну какая же ты глупая, глупая девочка! Осталось всего ничего до момента, а когда сплету себе уютную куколку, и, переродившись, стану прекрасной порхающей бабочкой. Буду летать всюду, где мне только захочется и никто даже не подумает меня словить, ведь буду я не простой, а самой изысканной из всех. Симметричные крылышки – разноцветные узорчики! И вот что поразительно, я стану вроде как кому то нужна, – с этими словами гусеница в очередной раз пустила дым в дупло и на сей раз оттуда прыжком вылетела белка, не в силах больше дышать табаком.
Алиса стояла в недоумении. Гусеница внимательно разглядывала кашлявшую на суку белку, и казалось, уже совсем забыла о том, что говорила секунду назад.
– Позвольте! Я… – начала было Алиса, совершенно не свойственным ей голосом, маленькой капризной девочки.
Но её опять перебила гусеница, которая резко повернула голову в её сторону. Алисе показалось, что гусеница только и ждала, когда Алиса начнет говорить, что бы перебить её:
– Нет, это вы позвольте! Позвольте! Врываетесь тут в моё жилище среди ночи! Вы хоть знаете, какой сегодня день? Не знаете, конечно? – гусеница уставилась на Алису, которая на сей раз не решилась ответить, – Сегодня День-Наоборот! Вот я, например, всегда зеленой раскраски, а сегодня я фиолетовая!
С этими словами гусеница поправила свой плащ. Алиса хотела бы сказать, что она не фиолетовая, а лишь только плащ фиолетовый, но не решилась вымолвить хоть слово.
– А вот, например, каков антипод к белке? – продолжала гусеница уже, как показалось Алисе, потеряв всякую связь с реальностью, – Я вам скажу! Это лошадь. Да, да, лошадь! Не верите, конечно? А я вам докажу! Знаете, что лошадь умирает от одной капли никотина? Так вот смотрите!
Гусеница выпустила дым изо рта на белку. Дым выходил медленно, заполняя область вокруг задыхавшейся белки. Алисе чудилось, что область дыма, в котором находилось маленькое создание, стало черно-белым. Белка вдруг встала на задние ножки и взревела трагикомичным голосом, чуть ли не на распев:
– Прощай, о расчудесный мир!
С этими словами она, почти театрально, схватилась одной лапкой за сердце, а другую вознесла к небу и через мгновенье рухнула с сука. Гусеница рассмеялась:
– Несчастное создание! Не лазить ей больше по веткам собирая орешки для своих деток. А виноват кто? – гусеница оторвалась от рассматривания умершей белки и внимательно смотрела на Алису.
Алису порядком взяло, что её обвиняют во всем подряд, хотя она тут совершенно не причем.
– День-наоборот, говорите? Ну что ж, тогда подумайте тогда, что вы уже были когда-то бабочкой, а сейчас вы уже гусеница. День-наоборот, ха! Ваша мечта рушиться об собственную глупость! – выдала Алиса.
Гусеница, видимо не ожидавшая такого, замолчала, крепко о чем-то призадумавшись. О чем-то – это загадочно сказано, Алиса прекрасно понимала, о чем она думает. Она даже могла различить, по то вскакивающим, то снова разглаживающимися морщинками на лбу у гусеницы, весь её, совершенно не чем не примечательный полет мысли.
– Скажите, милая девушка, идет ли у вас обычно кровь изо рта? – спросила гусеница, после нескольких минут молчания.
– Нет, – ответила Алиса, совсем не подумав.
Гусеница засмеялась совсем уж безумным смехом, бросила трубку на землю и, развернувшись, начала уползать восвояси. Алиса почувствовала, как в её животе сильно забурлило и начало подниматься наверх. Алису вырвало и через секунду еще раз. Когда она открыла глаза, перед ней была лужа крови с ползающими в ней маленькими гусеницами.
***
Утро прошло в тошнотворном припадке. Алиса проснулась и сразу почувствовала во рту неприятный осадок. Посмотревшись в зеркало в ванной, она обнаружила на зубах следы засохшей крови. Алиса отпросилась с работы, сославшись на головную боль (хоть голова у нее и не болела). Но стоило ей только выйти на улицу, мигрень тут же вступила в свои права. Алиса могла поклясться, что она видела мелькнувший белый хвост.
Как только Алиса вступила за порог своего дома, начался дождь. Сначала это была мелкая изморось, после просто дождь и наконец, набрав силу, наступил ливень. Тяжелые капли тарабанили по крыше дома, после скатываясь и падая на землю образуя слякоть. Неба заволокло до самого горизонта.
Клен, стоявший у самого дома, весь был покрыт желтыми листьями, символизирующими приход осени. Дерево было гораздо красивее, когда покрылось желтым цветом. Но цвет тот был обманчиво-мимолетен. Когда-нибудь утром он весь облетит под напором ветра.
Алиса смотрела в окно. На душе было тяжко. Если бы кто-нибудь взялся описать цветом это настроение, то это скорее всего был бы черный. Хотя нет. Черный тоже может быть праздным цветом. Например, праздником зла. Это был серо-бледный цвет крупных шумных зерен на фотокарточке, которая получается порой у незадачливых фотографов, забывших задать необходимое значение выдержки.
Алиса оглянулась и осмотрела свое жилище. Пустое холодное помещение, где даже глазу было не за что зацепиться, кроме как тяжелого дивана и камина. Каким-то немыслимым образом Алиса собирала здесь вещи, которые несли в себе только плохие воспоминания. Разбитая (ныне склеенная грубыми мазками) фарфоровая тарелка, принадлежавшая бабушке, нечаянно уроненная Алисой, чем немало огорчившая первую. Шерстяное сукно, служившее настилом для дивана, при плетении которого она всегда царапала себе пальцы. Ваза, в которой постоянно быстро засыхали положенные в нее цветы, из-за свинцовых стенок. Алису настигло ощущение того что это она уже замечала и ранее, точно также сидя в доме, наблюдая за дождем. Все эти вещи давно пора было выкинуть на помойку. Но на утро она уже обо всем забывала.
Карамельный домик, стоявший на холму вдалеке от города показался ей хорошим вариантом при покупке. Отдаленный от всех и в тоже время всегда видимый из города, он казался идеальным способом выделиться. Вот только эта особенность принесла с собой одиночество.
Алиса уселась поудобнее в кресло, накрыв себя теплым клетчатым пледом.
А ведь когда то она была счастлива. По настоящему счастлива. Порхая бабочкой, она перелетала с одного цветка на другой, и каждый раз цветок был все более красив и ароматен. Где же сейчас-то ощущение крыльев? Словно был такой мерзкий человек, который постоянно портил Алисе жизнь, самым коварным образом. Последовательно и неторопливо, словно ножом он отсекал все хорошее что было, оставляя только самое плохое. Этим человеком и была Алиса.
Один кленовый листок, тот что был самый крупный, вздумал накопить на себе несколько тяжелых капель и сорвался. Немного покружившись, он упал на землю и стал неотличим от остальной грязи.
– Я отдала бы все за новые крылья, – сказала Алиса в пустоту.
Ответа не последовало. Но ответ был очевиден: у тебя ничего нет.
Мысли текли вяло, но все же постоянно присутствовали. Возможно одно и самых плохих ощущений на свете – это бессонница. Но тут она осложнялась еще и тем, что каждая мысль, словно рикошетом отбиваясь от глубин сознания, отдавала острой болью в районе затылка
Алиса приняла обезболивающее, а немного погодя и снотворное. Укутавшись пледом, она закрыла глаза и вскоре уснула.
Дождь начал утихать, а после и совсем кончился.
День 3.
Выдача призов
Разглядывая разноцветные листочки, Алиса шагала по причудливо изгибающейся тропинке в лесу, наслаждаясь пением птиц. Вдруг, в зарослях малины она увидела маленькую табличку, гласившую: “Всякий идущий далее будет принят на игру безумной важности!”. Алиса остановилась, призадумавшись, стоит ли вообще совать свой нос на эту игру, да еще и безумной важности.
– Вздор! – раздался голос рядом с Алисой.
Алиса повертела головой, но никого не увидела. “Кто же это сказал? Или мне почудилось?”
– Ничего вам не почудилось,– сказал обиженный писклявый голос, – а не видите вы меня оттого, что ростом я не велика.
Алиса посмотрела вниз и сразу заметила маленькую серую мышку прямо под её ногами. Мышка смотрела на нее своими маленькими глазками, и по её виду можно было сказать, что она чем-то обижена. Тут Алиса спохватилась и сказала:
– Позвольте! Вы что умеете читать мои мысли? И что значит ваш “Вздор!”?
– Конечно, умею! Мы, мыши, очень развитые создания, не то, что глупые кошки. Вы стоите тут и думаете идти ли вам на игру? А я вам вот что скажу: конечно, стоит! Ведь нет более лучшего времяпрепровождения, чем сходить на эту игру!
Алиса на мгновенье задумалась о том, что вряд ли мыши умнее кошек, ведь кошки все время их ловят. Даже, та ленивая кошка, которая была у нее в совсем еще юном возрасте, любила и поспать подольше и на солнце погреться, но всегда исправно ловила мышей в доме. “Конечно кошки умней мышей!” – закончила свои мысли Алиса и через мгновенье осознала какую ошибку совершила – мышь с обиженным видом семенила по дорожке.
–О мышь! Простите мне мою грубость! О мышь! – выпалила Алиса.
Но мышь так и продолжила удаляться, хоть делала она это не быстро – Алиса могла догнать её сделав всего пару шагов. Но Алиса не двигалась с места и даже старалась не думать совсем ни о чем. Только когда мышь от бежала от нее на десять метров, Алиса подумала “На каком расстоянии она должна быть от меня, что бы не слышать мои мысли?”. И как только Алиса подумала об этом, мышь оглянулась с совсем уж обиженным видом. Видно она и сейчас прочла её мысли, впрочем, она побежала дальше, ничего не сказав. Алиса от такого даже сама обиделась, причем скорее не на себя, как следовало бы, а на мышь. Она ведь даже назвала ее уважительно: “О мышь!” (Алисе так казалось, что это верный способ обращения к мыши, так как она помнила столбик слов из братинской латинской грамматики: мышь, мыши, мыши, мышь, о мыши, о мышь!) И только Алиса об этом подумала, как за её спиной раздался крик:
– А ну-ка брысь с дороги! Я опаздываю, между прочим! Ишь, ты, встала посередь дороги!
Алиса оглянулась и увидела кролика, одетого в камзол и шляпу с красной ленточкой. Кролик достал из кармана камзола часы и поглядел на них.
– Опаздываю я! Чего не понятного! – сердито проворчал кролик.
– Простите… - залепетала Алиса и быстро отошла на обочину тропинки.
Кролик сделал несколько прыжков и, поравнявшись с Алисой, сначала осмотрел её от макушки до пят, а после спросил грубовато-насмешливым голосом:
– А, ты, позволь поинтересоваться, тоже приглашена на игру?
Алисе не нашлось, что ответить и она просто кивнула.
– Дожили, – сказал кролик с нескрываемым презрением, – уже горничных на игры приглашают! А ведь игра то, безумной важности!
Алиса посмотрела на себя – на ней было синее платьице и фартук, и она правда чем-то напоминала горничную. Но как только Алиса хотела сказать, что она совсем не та, за кого её принял кролик, он уже попрыгал дальше, иногда доставая часики и посматривая в них. Алисе хотелось в одно время и побывать на игре из за своей любопытности, а в другое – она не хотела еще раз встречаться ни с обиженной мышью, ни с наглым кроликом. И все же любопытство перевесило все, и Алиса двинулась дальше по тропинке.
Через минуту ходьбы она вышла к маленькой речке. Глубина там была наверно совсем по щиколотку. На бревнах, лежавших полукругом прямо в речке, сидели разные звери, опустив свои лапки в воду. Обиженная о мышь и наглый кролик сидели прямо посередине полукруга, о чем-то оживленно болтая, но как только увидели Алису, сразу замолкли и лишь только проводили её взглядами, полными презрения, пока Алиса усаживалась на место, подальше от них.
Около двух минут они ещё ждали, пока всё усядутся на свои места, после чего на середину речки вышёл бобр, держащий подмышкой книжку, показавшеюся Алисе знакомой.
– Итак, все собрались? – спросил бобр. – Начнем игру в угадайки!
Бобр натянул очки на нос и открыл книжку.
– Итааак, первый вопрос – какова столица Парижа? – вопросил громким голосом ведущий-бобр.
– Лондон! Лондон! – хором заверещали звери.
– Позвольте! Это же совершенная глупость! – перебила всех Алиса. – Всем известно, что Париж и есть столица!
Впрочем, Алису никто не послушал, только лишь несколько зверей покосились на неё удивленно, среди них был и наглый кролик с обиженной о мышью.
– Второй вопрос! – опять взвопил бобр. – Какова столица Лондона?
– Рим! Рим! – хором ответили звери, а некоторые даже пустились в пляс от такой радости.
– Нет, ну это уже совершенная глупость! – громко сказала Алиса. – Рим не может быть столицей Лондона! Это ведь ясно, как то, что летом не может пойти снег!
– Ну, совершенно глупая горничная! – сказал наглый кролик. – Да кто вас вообще допустил до игры? Да еще и безумной важности!
“Совершенно глупая! Совершенно!” – заверещали звери. Бобр же не обратил на это внимания и продолжал вести игру.
– Третий вопрос! – с каждым разом бобр говорил все громче. – Какова столица Рима?
– Берлин! Берлин! – опять хором ответили звери.
– Не может быть Берлин столицей Рима! Не может! Не может! – Алиса от злости встала и даже начала бить ногой по воде. – Не может! Не может!
– Это уже переходит всякие границы! Если не под силу ответить на вопрос, не лучше ли совсем молчать?! Ну совершенно глупая девочка! – сказал наглый кролик.
Звери опять заверещали: “Совершенно глупая! Совершенно!”. Алиса села на свое место, надувши щеки и скрестив руки на груди. Она где то слышала, что умные люди всегда молчат, поэтому она решила больше не встревать в игру.
– Четвертый вопрос! Какова столица Берлина? – вопрошал бобр.
– Варшава! Варшава! – отвечали звери.
– Пятый вопрос! Какова столица Варшавы?
– Дели! Дели!
Игра продолжалась еще тридцать минут. Под конец игры на бревнах уже кроме Алисы никто не сидел – все весело плясали хоровод вокруг бобра, хором отвечая на его вопросы. Но как только бобр захлопнул книжку, все звери моментально расселись на свои места.
– Итак! Игра окончена! – объявил бобр и уже собрался уходить, как его остановили выкриками.
– Кто же выиграл? – вопрошали звери.
Бобр не мог ответить, предварительно не подумав хорошенько. Он долго стоял приложив палец ко лбу, пока другие безмолвно ждали.
– Вы все выиграли, – сказал наконец бобр, обводя всех своей лапкой, – и должны получить призы. Игра то ведь безумной важности. Не выиграла только девочка. Не ответившая ни на один вопрос.
– А кто же будет выдавать призы? - хором спросили звери.
– Она, конечно! – бобр указал лапкой на Алису.
–Позвольте! – Алиса резко встала и подошла к бобру. – Послушайте меня! Вы давали совершенно не правильные ответы, поэтому я не могу оказаться проигравшей.
– Позвольте, но ведь так сказано в книге, – перебил её бобр и открыв книгу показал её Алисе.
На первой страница было на карябано, и даже скорее нарисовано, чем написано: “ЛОНДОН – СТОЛИЦА ПАРИЖА”. Алиса, не ожидав такого, все же нашла как выкрутиться из ситуации:
– И еще я не могу проиграть, потому что я знала все ответы, просто не говорила их вслух!
Звери залепетали: “А ведь и правда? Может, знала?”.
– Ничего она не знала! Мы мыши очень разумные создания, умеющие читать мысли! – заверещала о мышь и на ее морде сразу появилась улыбка – Я заявляю, что она не знала ни единого ответа!
Алису тесно обступили звери, дергая её за платьице, гудя и выкрикивая:
– Призы! Призы!
Но Алиса и из этой ситуации выкрутилась:
– Позвольте! Мне надо посоветоваться с бобром, какие призы кому вручать! Ведь не хочет же аист получить кусок камыша вместо конфет! – Аист сразу замотал головой. – Ведь не хочет же утка вместо рафинада получить свисток! – Утка немного подумала, но все-же помотала головой.
– Ну что ж разумно! – сказал бобр и выставил согнутый локоть, приглашая Алису пройтись с ней под руку.
Звери расступились и пропустили Алису. Её стоило большого труда, что бы взяться под руку с бобром. Алисе пришлось неимоверно согнуть спину и после чего идти в таком положении. Отойдя на порядочное расстояние и спрятавшись за кустом от любопытных глаз.
– У меня нет для них призов мистер Бобр! – выложила правду Алиса.
– Призы должны быть выданы. Да, именно так, призы должны быть выданы! Так было, есть и будет, – сказал бобр.
– И что я могу им предложить? У меня ничего нет! – сказала Алиса с еле скрываемой злостью.
– Призы должны быть выданы! Призы должны быть выданы! – настаивал на своем бобр
Алису все это порядком разозлило, и от нахлынувшей на неё ярости она легонько пристукнула ладошкой по голове бобра, отчего тот упал ничком и более не подавал признаков жизни. Алиса от этого еще больше рассердилась и взяла бобра за заднюю лапку, дабы хорошенько потрясти её. Но как только Алиса взялась за лапку, она отвалилась, как будто и вовсе была приклеена к телу.
– И этот подох? – спросил знакомый голос за спиной.
– Почему они требовали с меня то, чего у меня нет? – спросила Алиса, обернувшись.
– А тебе интересно узнать, почему все к чему ты прикладываешь руки, умирает? – ответил, спросив Чешир.
– Я то, тут причем? – сказала Алиса. – Все течет как течет и никто не в силах этому помешать.
– Но при этом ты думаешь, что течет все вокруг тебя?
– Откуда ты узнал?
– Мне нашептала на ушко одна очень разумная мышь.
– Я думаю, что в силах хоть что-то изменить.
– Но никогда ничего не делаете?
– Нет, ну это уже слишком.
***
Взмах кисточки довершил весь образ. Алиса посмотрела в зеркало – глаза подведены идеально. Она уже сделала себе красивую прическу, накрасила ногти и надушилась лучшими имеющимися у нее духами. На приведение себя в порядок ушло около двух часов, ей даже пришлось уйти с работы пораньше. Сегодня особенный день. День, с которого может все пойти хорошо.
Парень, который должен был прийти, опаздывал. Алиса не сердилась на него – он все же не обязан этого делать. Она знала его с детства, их семьи были довольно дружны. Они довольно
часто играли в саду, когда их родители были заняты распиванием чая. Сейчас, когда они уже давно стали жить самостоятельной жизнью, Алиса еще больше испытывала к нему симпатию. В отличие от других (хотя Алиса и считала что все парни одинаковые), она знала что он добр и отзывчив и потому был для нее идеальным кандидатом на замужество.
В дверь раздался звонок.
– Привет.
– Привет, – отозвалась Алиса и впустила гостя.
Парень начал исследовать дом. По какой-то только ему ведомой методике он ходил из комнаты в комнату, иногда постукивая по стенам и прислушиваясь. С его лица не сползала улыбка, толи от того что за ним по пятам следовала Алиса, толи просто от хорошего настроения. Когда он сказал что ему надо посмотреть подвал, Алиса пошла на кухню, заваривать чай.
Вернувшись, его улыбка потухла.
– Дом в катастрофическом положении. Трубы сгнили, лестница, и та, что на второй этаж, и та что в подвал может надломиться в любой момент. Но самое худшее это подвал. Фундамент, кажется, весь прогрызен термитами или крысами, не могу сказать наверняка. Ни про какой косметический ремонт, про который ты говорила по телефону, не может быть и речи. Здесь нужен капитальный ремонт. Проржавевшая ванна – это самая малая твоя напасть.
– Что же мне делать? Ты ведь наверно не сможешь справиться со всем этим?
– Я то могу, но боюсь в одиночку на это уйдет уйма времени. Нужно нанять бригаду строителей и тогда, под моим чутким руководством, конечно, - парень улыбнулся, - можно все починить недели за две. Но вообще, я боюсь это тебе говорить, дом подлежит сносу. Будь это не жилое помещение, его бы следовало придать огню, потому как паразитов в подвале довольно сложно вывести, что бы ни говорила реклама дезинфицирующих средств. Я только одного не пойму. Когда я был здесь в последний раз, ничего этого не было.
Алиса пожала плечами.
– Спасибо что ввел в курс дела. Не знаю, что бы я без тебя делала.
– Всегда пожалуйста. Ты ведь знаешь, что я всегда буду рядом если что, – сказал парень.
Парень пошел в коридор, готовясь уйти.
– Разве ты не останешься на чай? – с разочарованием спросила Алиса.
Она думала, что такое мероприятие как чаепитие всегда должно было быть, если к тебе приходит гость. Собственно, она и позвонила ему, не от того что ей не было к кому обратиться. Алиса надеялась на долгую беседу, где она смогла бы высказаться почти родному человеку. Она надеялась на сочувствие и понимание, коим обладал когда то её друг. Ей нужна была в первую очередь отнюдь не физическая, а моральная помощь.
– Элл, я сделал все что мог, – ответил парень.
Элл – так называл её только он. В детстве, когда порезав пальчик, или когда её задразнивали соседские девчонки из-за широкого лба, он гладил её по спине и сказал “Ну, ну Элл”. Как бы ни тяжело ей было, эти слова всегда успокаивали её. Ну, ну Элл – больше чем слова для Алисы. Это самое лучшее обезболивающее для души. И как всякое обезболивающее оно вызывает привыкание. Но сейчас в этих словах она не почувствовала поддержку. Куда делось то детское “ну, ну, Элл?”. Сейчас это прозвучало как “Ну, ну, Элл. Все само образуется, а мне пора”
– Мне правда надо идти.
Он поцеловал её в лоб. Поцелуй был коротким и холодным, как будто снежинка упала с небес и моментально растаяла.
– До когда-нибудь?, – толи спросил, толи сказал он.
– До когда-нибудь, – ответила Алиса.
Парень открыл дверь и скрылся во тьме.
День 4.
Чаепитие с зеркалом
Дом, около которого стояла Алиса, похоже был сделан из разнообразных сладостей. Он разрастался с каждым новым владельцем по-своему. В самом начале он представлял собой маленькую избушку из овсяного печенья, которое каждый уважающий себя человек есть перед сном, запивая молоком. После, с приходом нового хозяина, был надстроен второй этаж, состоящий из карамели. Далее были пристройки из мармелада и халвы.
Алиса сразу подметила, что около дома стоит чучело. “Зачем ставить чучело не в огороде, а около дома”, – подумала она. Подойдя к двери, Алиса хотела уже было постучать, но её взгляд упал на табличку, прикрепленную к косяку ржавым гвоздем. Надпись гласила: “Чаепитие состоится на заднем дворике”. Алиса пошла к углу дома, дабы обогнуть его. Тут существо, которое она вначале приняла за чучело, отвесило ей поклон и пригласило на чаепитие.
– Спасибо, – ответила Алиса. – Но мне приглашение ни к чему. Я и так прошла бы.
Чучело в ответ на это лишь пожало плечами, и Алиса пошла дальше. На заднем дворе стояли два длиннющих стола с белыми скатертями. Столы были настолько длинные и узкие, что нормально рассесться можно было только в шахматном порядке. Впрочем, за каждым столом сидело всего по три чаераспивателей и то они скучились около угла стола, в самом конце. Шляпник и Мартовский заяц сидели задравши ноги, положив их на Соню, сидевшего между ними. У Шляпника были густые усы и нахлобученная на одно ухо соломенная шляпа, совершенно не подходившая к его остальному наряду. Алиса подошла к ближнему столику и решила присесть рядом с ними, но они закричали на нее:
– Не садись! Не садись!
– Неужели мало места? – ответила Алиса и присела рядом с ними.
В ответ на это Шляпник и Мартовский заяц только посмеялись, но потом опомнились и одновременно сказали:
– Места сколько угодно, но вы ведь пришли не одна, да еще и без приглашения.
– Глупость какая! – ответила Алиса, надув обиженно губки, – Я пришла одна и приглашение мне на это не нужно!
И только сказав это Алиса, посмотрела на соседний столик и выдохнула от удивления. За параллельно стоящим столом сидела на том же месте такая же Алиса, как и она. Алиса подняла правую руку и, Алиса-двойник сделала тоже самое, только она подняла левую. Не много опешив от удивления, Алиса все же поняла в чем дело – рядом со столом стояло огромное зеркало на всю длину стола.
– Зачем здесь зеркало? – спросила она у Шляпника и Мартовского зайца, которые казалось больше не замечали её и о чем то оживленно беседовали.
– Зачем здесь вы? – отозвался Мартовский заяц.
– Ну знаете ли! Не вежливо отвечать вопросом на вопрос! – ответила Алиса.
– Не вежливо было приходить без приглашения, – возразил Мартовский заяц.
– Я не знала что это ваш стол, – сказала Алиса. – Здесь гораздо больше приборов чем вам требуется.
– Отрезать бы вам язык, – заметил Шляпник.
– Ну знаете ли! Это уже ни в какие ворота! – перебила Алиса и даже поднялась со своего места.
– И кинуть собакам, – закончил Шляпник и, как ни в чем не бывало, продолжил пить чай.
– Может вам молока? – бодро сказал Мартовский заяц, как ни в чем не бывало.
Алиса, конечно, была обижена, но ей очень хотелось есть, поэтому она присела обратно. Обсмотрев весь стол, она нигде не увидела кувшина с молоком – везде стояли только чайники, чашки и блюда с пирожками.
– Я никакого молока не вижу – ответила она.
– Никакого и нет, – сказал Мартовский заяц.
Алиса чуть было не кинула чашкой в зайца, но вдруг все достали чашки и начали так оживленно мешать ложками, что передумала. Особенно в этом деле преуспел Шляпник – он так бренчал ложкой, что Алиса подумала как, она еще не треснула. Мартовский кролик и вовсе не водил ложкой по кругу, а лишь двигал ей влево – вправо (так как Алиса сидела напротив него, ей казалось, что двигает вправо-влево, а в зеркале, конечно, все было наоборот – заяц двигал ложкой вправо-влево, а Алисе-двойнику казалось что влево - вправо).
– Так вы значит Шляпник? – Алиса попыталась начать нормальный разговор. – Сколько шляп уже сшили?
– Плету, – коротко ответил Шляпник и поднес чашку к губам. Алисе показалось, правда, что он ни капли не выпил.
– Что значит ваше “плету”? – спросила она.
В ответ на это Шляпник лишь поднял руки вверх и его длинные рукава немного спали и обнажили руки. На каждой руке было всего по три пальца – от остальных остались лишь маленькие обрубки.
– У него нет нескольких пальцев, видишь? – сказал Мартовский Заяц.
– Как я могу видеть, то чего нет? – сказала Алиса.
– Тонкая работа мне уж не под силу, – проигнорировав вопрос Алисы, сказал Шляпник. – Да и заказчики изнашивают шляпу до дыр.
– Совершенно до дыр! – подхватил Мартовский заяц.
Ловко сняв свой головной убор, он просунул туда всю пятерню, так что она вышла на другой стороне цилиндра.
– Но даже и не в этом дело, – продолжал Шляпник, – в нашем королевстве шляпы имеют свойство появляться совершенно неожиданнейшим образом прямо на головах. На тебе сейчас, кстати, материализовалась одна их таких своенравных шляп.
“Какая же чепуха”, – подумала Алиса, но Шляпник так смотрел куда-то чуть выше её макушки, что она все же решила проверить. Алиса резко схватилась обеими руками за голову, но ничего не нащупала. После, она решила посмотреть на свою голову, но и тут ее постигла неудача. Даже скорее не неудача, а самая обыкновенная глупость.
– И тут же исчезать! – ответил на недоуменный взгляд Алисы Шляпник и тут же добавил, – И снова появляться!
На сей раз Алиса решила поступить умнее. Как поступают все обыкновенные люди, когда хотят посмотреть на свою голову. Алиса посмотрела в зеркало. Но шляпы уже не было. Или вообще никогда не существовало.
Алиса решила отбросить всю эту ерунду с шляпами и немного перекусить.
– А этот пирожок с чем? – спросила Алиса и протянула руку к блюду с пирожками.
– Ни с чем, – коротко ответил заяц.
– А вот этот? – вновь спросила Алиса, указывая уже на другой пирожок.
– С грибами, – так же коротко ответил заяц.
– А этот? – не унималась Алиса.
– Тоже с грибами. Один только ни с чем. Остальные с грибами, – выдохнул вдруг Соня, и, кажется, опять заснул.
Алисе очень хотелось есть, поэтому она все же взяла один пирожок с грибами и начала есть. Откусив маленький кусочек, она почувствовала какое-то странное ощущение внутри живота. Ноги постепенно начали удлиняться, голова становилась все тяжелей и тяжелей. Алиса начала расти с невероятной скоростью. Алиса посмотрела в зеркала и обомлела – там сидела все та же Алиса прежних, нормальных пропорций. От такого поворота событий Алиса опешила и сильно разозлилась.
– Достаточно ли у вас чашек, дорогой Зайчик? – с нескрываемым сарказмом спросила Алиса.
– Достаточно, – подтвердил Мартовский заяц.
Алиса, размахнувшись, кинула свою чашку в зеркало, отчего то поспешило немедленно расколоться на миллион маленьких кусочков. От такого шума проснулся Соня.
– Нас заметно поубавилось, – сказал он.
– Очень заметно! – подхватил Мартовский заяц.
– За наши убитые половинки! – сказал Шляпник.
Потом Шляпник достал откуда то из-под стола чашку со сливками (она все время стояла у него на коленях), вылил почти все в свою чашку и, встав, выпил до дна свой чай. На его пышных усах осталась пенка от сливок.
– У вас усы, – сказала Алиса, указывая на досадную оплошность.
– Я знаю, – как ни в чем не бывало Шляпник.
Вдруг на задний дворик выбежала Герцогиня, которая, по всей видимости, и являлась нынешней хозяйкой этого дома.
– Шляпник, неужели это ты разбил зеркало? Ведь ты прекрасно знаешь, что тебе светит за это? – закричала Герцогиня.
– Это я сделала, - призналась Алиса, думая, что сейчас ей влетит.
– Ах, если так, то ладно, - ответила Герцогиня, усаживаясь за стол.
Алиса была несколько удивлена такому повороту. Она думала, что ее накажут или еще чего похуже, но всем было все равно.
– Единственное чего я не переношу, так это пауз в беседе, – продолжала Герцогиня. – Эй, ты в синем платьице расскажи стишок!
– А если я откажусь? – сказала Алиса.
– Извини, разве я начала предложение с “если ваше величество соизволит”?
Шляпник и Мартовский Заяц, опять болтали о чем то, не замечая никого вокруг. Алиса встала на табурет и начала:
В поле, средь густой ржи,
Спали вчетвером ежи,
На полу, средь игрушек,
Много было безделушек,
Вот синица на пороге,
А в дали - единороги!
На стене висит портрет-
Нарисован чей-то дед,
Под портретом тем, камин-
Выложил бездетный сын,
Дом наш весь из карамели,
Смотри, чтобы не съели!
На полянке подле дома,
Вырос дуб,
На дубу том часто кто-то проводил досуг.
Подле дуба пасутся овцы,
Поедая травку, между прочим,
Летом, осенью, зимой,
Время мы проводим за игрой!
А весна нам нужна,
Только лишь для выпаски скота!
На опушке, под столом,
Вырос гриб размером с дом!
Чей-то папа нынче заболел!
Доктор пить ему микстуру повелел!
Только папа тот схитрил-
И одни таблетки пил!
А в конце добавила, видя какое ошеломляющее воздействие произвело на присутствующих стихотворенье:
Как же глупо,
как светло,
Воображение моё!
– Зеркало разбила, так еще и стихи не правильно рассказывает, – сказал Мартовский Заяц. – Смотри как надо.
Заяц встал и начал рассказывать свой стих:
Красные карманы – белый воротник,
Крахмальные перчатки натянул старик,
Клетчатая кепка – круглые очки,
Яблочки созрели пора уж идти!
Розовый поросенок – масленичный кот,
Ждет старика сомнительный исход,
Ехидная ухмылка – свинячий визг,
Будет поросенок сегодня мыт и чист!
Поворот налево – тропинка в никуда,
Бежала наша свинка не ведомо куда,
Острый ножик – раскаленная печь,
Сегодня кухарке никого уж не запечь!
Разбойники с ножами – густой лес,
Уготован поросенку худой конец,
Длинный вертел – костер до небес,
Зажарили свинку, зря сбежала в лес!
– Отлично, отлично, – захлопала Герцогиня. – И Заяц хорош, и Алиса. Неужели только разбиватели зеркал умеют хорошо читать стихи?
– Да какое вам дело до этого зеркала? – сказала Алиса.
– С ним мы чувствовали себя в большой компании, – ответила Герцогиня, – Раньше тут было еще одно зеркало, только стояла на другой стороне. Тогда нас было и вовсе бесконечное количество.
– Какая же чепуха, – сказала Алиса.
– Отнюдь. Разбив зеркало, ты лишилась своей второй половинки, - сказал Шляпник.
– Что же я теперь половинчатая? – спросила Алиса, начинавшая понимать весь ужас своего поступка.
– Когда было зеркало, ты была половинчатая. Но когда ты разбила его ты ведь осталась единственная, – сказал Шляпник.
Алиса, впрочем, пропустила его слова мимо ушей. “Что же я наделала”, – спросила сама себя Алиса вслух.
***
Ловким движением пальцев Алиса зажгла спичку и бросила её на пол. Спичка упала на маслянистое пятно, покрывавшее пол. Алисе показалось, что она потухла и она хотела уже сделать вторую попытку, но спичка одумалась и вспыхнула вновь. Огонь мгновенно вспыхнул и пошел по следу разлитого керосина. Сначала загорелся весь первый этаж, а после пламя нашло выход по лестнице на второй. Паркет, хоть и был сделан из дерева, не загорелся первым. Первым вспыхнули занавески. Алиса улыбнулась и пошла как можно медленнее к выходу, последний раз взирая на свое жилище.
Пробравшись через колючие розы, Алиса вышла за калитку и плюхнулась на траву. Она скрестила ноги, приняв позу лотоса и начала наблюдать за действом в ее доме.
Огонь сначала подмигивал ей из окна, но потом, все более разрастаясь, начал вырабатывать белый дым. Дым заполонил все пространство в доме, безуспешно ища выход наружу. Уже после, когда температура достигла такой мощи, что начали лопаться стекла дым нашел выход наружу.
Через пятнадцать минут из города послышался вой сирены – это кто-то заметил дым на холме и вызвал пожарных. Еще через пятнадцать минут подъехала красная машина, из которой начали выпрыгивать люди в желто-черной форме.
Белый дым сменился на черный. Послышался треск упавшей балки. Тяжелая черепица, покрывавшая крышу, грозила обрушиться. Она не горела. И без того обожженные черепицы трескались и вылетали одна за другой. Пожарные работали довольно профессионально. Хоть и в их маленьком городе было мало пожаров, они работали очень слаженно, без малейшего признака на геройство.
Прекрасно понимая, что дом уже не спасти и что в нем нет людей, они просто поливали его водой из шланга. Уверенность что в доме сейчас нет Алисы, и она не лежит там сейчас, задыхаясь от угарного газа, придавала им то, что они думали, что она сейчас на работе. В маленьком городе каждый знает, чем занимается другой в этот момент. Алиса, конечно, не была сейчас на работе – она сидела на траве в своем внутреннем дворике и смотрела на то, как горит её дом. Но пожарные упорно не хотели заметить её, что было Алисе конечно на руку. Она думала о годах, прожитых в этом доме. Думала, как много её с ним связывает и находила забавным, что сейчас она теряет все свое имущество и нисколько об этом не жалеет.
В пожарной машине кончилась вода. Один из них вызвал подкрепление, но машина не уехала. Пожарные, порешив, что их работа окончена, достали не доеденные ланчи, и, усевшись прямо перед домом начали жевать.
Алису даже поразила такая халтурность. Могли хотя бы вызвать скорую помощь – так на всякий случай. Но потом она опять погрузилась в раздумья о потерянных вещах. И вдруг её озарило – самая дорогая ей вещь осталась там! Фотография, сделанная её папой, где Алиса стоит еще совсем юная с бабушкой. Фотография, закованная в рамку, который сделал Алисин дедушка. Фотография, с отпечатком губной помады её матери, прямо на лице Алисы. Не просто фотография – семейная реликвия, сейчас стоит на каминной полке, рискуя превратиться в горстку пепла.
Алиса вскочила и побежала к двери. Один из пожарных, забывший по своей расторопности ланч в офисе, решил посмотреть, как там обстоят дела позади дома. Увидев вбегающую в дом Алису, он закричал:
– Эй, куда?! Стой!
Но было уже слишком поздно. Алиса вбежала в дом, и дым мгновенно заволок ей глаза. Вдохнув побольше воздуха, она двинулась дальше. Перепрыгнув через огонь, она подбежала к камину и взяла фотографию. Убедившись, слезящимися глазами, что это именно она развернулась, и хотела уже бежать обратно, как вдруг одно из уцелевших ранее стекол лопнуло. Алиса от удивления и страха выдохнула. Когда она вдохнула угарный газ, её сознание помутилось, и она упала в обморок.
Пожарные сгрудились около машины, оживленно обсуждая, стоит ли рисковать жизнью, что бы вытащить из горящего дома девушку. Некоторые с надеждой смотрели на дверь, думая, что она выйдет оттуда самостоятельно. Подъехала вторая машина. Из нее вышел начальник управления пожарной службой и потребовал, что бы его ввели в курс дела. Все (кроме тех, кто только что приехал) принялись давать разъяснения, и никто не заметил, как один парень, тот самый кто увидел Алису, снял топор и с машины и двинулся к заднему дворику.
Алиса очнулась лежа на полу, где еще сохранилось немного воздуха. Одна рука сжимала раскаленное стекло рамки, но Алиса и не думала его отпускать. Прямо над её головой трещала горящая балка, грозившая упасть. “Это конец” – подумала Алиса и потеряла сознание. И прямо в этот момент кто-то схватил её за шиворот и потащил. Онемевшая рука выпустила рамку с фотографией и та вскоре потускнела и вспыхнула.
FokusGroup
Nero&DanTe
От автора, для первых читателей:
Я прилагаю все старанье,
Я проявляю прилежание,
Но очень часто тем не менее,
Я прихожу в недоуменье.
Я прилагаю все старанье,
Хочу понять правописанье,
Но вызывает тем не менее,
Правописанье удивление.
Семь дней вместо рассказа.
День 1.
Кролик Кровь-Из-Носа
Прямо по середине расписного полугорка, залитого зеленной травой, проходит дорожка выложенная щебнем. Трава, кажется, обволокла всё вокруг своей зеленой пеленой – не видно ни цветочков, ни камней. Поначалу, может сделаться так, что подумаешь, что она покрашена, но только присмотришься как увидишь, что трава настоящая, только уж больно сочная. На самом верху, на тропинке стоит Алиса и вдыхает воздух. Как она оказалась здесь уже и не вспомнить, но это и не важно. Алиса смотрит на всю эту красоту и вряд ли думает о чем-то другом. Впрочем, она уже начинает свой путь, встав на тропинку. И сразу становиться понятно, что такими тропинками укутана вся эта страна, в ней просто нет места широким проезжим дорогам. Что влечет Алису вперед, то же будет вряд ли понятно. Возможно, это простое любопытство, а возможно и она вовсе и не хочет идти – ноги просто сами шагают в нужном направлении.
Кролик выпрыгнул из-за куста. Это было настолько неожиданно, что Алиса как вкопанная остановилась, не зная, что ей делать дальше. На его носу были одеты огромные черные очки, а из его нежно-розового носа шла кровь, капая прямо на белоснежную шерстку. Секунду, а быть может и все две, он смотрел на Алису, а потом ни с того ни с сего запел, как поют порой маленькие девочки при игре в салочки, отчеканивая ритм своими лапками:
Раз, два, три! Алиса к нам приди!
Раз, два, три! Алиса к нам приди!
Потом кролик резко вскочил на пенек и встал на две задние лапки. Теперь он уже танцевал, чеканя задними лапками себе ритм. Кровь продолжала литься из носа. Только теперь кровотечение усилилось и от ураганного танца, она разбрызгивалась, падая на траву.
Три, четыре, пять! Надоело нам уж ждать!
Три, четыре, пять! Надоело нам уж ждать!
Алиса была несколько удивлена такому приветствию от кролика, но быстро спохватилась и начала ножкой выбивать ритм. Кролик на мгновенье остановился. Сжал свои уши и уже шепотом, лишь слегка подтанцовывая, продолжил свою песенку:
Пять, шесть, семь! Скучно стало всем!
Пять, шесть, семь! Скучно стало всем!
Кролик вдруг упал. Было похоже, что он потерял сознание от потери крови. Алиса охнула и подбежала к кролику. Присев на коленях она смотрела на пыхтящего кролика. Кровь хлынула потоком. Кролик из последних сил прошептал, да так еле слышно, что Алисе пришлось прикладывать ухо ко рту кролика хоть что-нибудь услышать.
Семь, восемь, девять! Никому не стоит …!
Семь, восемь, девять! Никому не стоит в…!
Выдохнув последний воздух из легких, кролик простился с этим миром. Кровь из его носа продолжала течь. Алиса вдруг поняла, что может так и не услышать окончание этой песенки, поэтому она взяла кролика за две лапки и начала трясти.
– Позвольте! Мистер Белый Кролик! Вам рано еще умирать! Я ни услышала последнее слово в считалочке! – кричала она, видимо чуть наглее, чем этого требовала ситуация.
Кровь залила весь фартук Алисы, но она все равно продолжила трясти бездыханное тело кролика. Очки, не выдержав такой тряски, слетели с носа. В глазах у кролика стояло абсолютно белое пятно, как у слепых людей. От обычной красноты глаз, которая бывает совершенно у всех кроликов, не осталось и следа. В слезной железе и левого и правого глаза были надувшиеся до огромных размеров желтые гнойники. Алиса от такого омерзения мгновенно отбросила тушку кролика подальше. Кролик приземлился не совсем удачно. Впрочем, неудачей это назвать было довольно затруднительно – кролик уже вряд ли что-то почувствовал. Хотя, все же лучше бы его голове было остаться на месте, а не отлетать в другую сторону.
– Не уж то подох? – спросил голос, за спиной Алисы.
Алиса оглянулась – на пеньке, где мгновенье назад кролик плясал свой безумный танец, сидел огромный рыжий кот. Положив одну ногу на другую, он сидел подобно человеку. Одна лапа лежала на его колене, а другой он ковырял зубочисткой в зубах. На его морде были одеты круглые очки в тонкой черной оправе, а на голове была кепка в клетку.
– Я не виновата! – резко сказала Алиса.
– Разве я обвинял вас, в чем-нибудь? – Кот достал из кармана жилета трубку и раскурил её.
Такой, хотя и странный ответ, устроил Алису.
– У него из носа постоянно текла кровь, знаете ли… – сказала она.
– Да, пожалуй, знаю. Не зря ведь все называли его Кролик Кровь-Из-Носа. Я все удивлялся, как он долго он смог прожить с этим… недугом, – спокойно выдал Кот.
Алисе многое в тот момент могло показаться и подуматься, но отчего то, она подумала только то, что этот Кот настроен на беседу и в данный момент его можно спросить о чем угодно.
– Мне на мгновенье почудилось, что этот Кроль вроде как знал, как меня зовут… – сказала она – Не знаете, мистер Кот, с чем бы это могло быть связано?
– Отчего же не знать? Конечно, я знаю, но к сожаленью тебе пора, – с этими словами кот посмотрел на наручные часы, не ведомо как материализовавшиеся на его лапе, и легонько щелкнул по ним своим коготком.
Огромный кот надул свои огромные щеки воздухом и выдохнул на Алису.
***
Алиса проснулась от весеннего ветерка, пробравшего в спальню через открытое окно. Она открыла глаза и сон, как вода через пальцы, начал пропадать из её сознания. Алиса старалась, как можно дольше задерживать ускользающие крупицы воспоминаний, но через минуту она уже полностью все забыла.
Где-то в районе средней части утра в дверь позвонили, оторвав тем сам Алису от завтрака.
– Алиса Мак’Ги Тревор? – за порогом стоял парень в дурацкой синей форме. В одной руке он держал пакет, а в другой листок на планшете.
– Да, это я. Чем могу помочь? – любезно отозвалась Алиса.
– Ваш заказ из прачечной. С вас двадцать пять долларов. Десять за работу и еще пятнадцать за доставку. Проверьте качество и распишитесь, – парень протянул пакет.
– Но я ничего не отдавала в прачечную! – несколько удивилась Алиса, развивающимися на её пороге событиями.
– Минуточку, – парень начал читать свой лист, – заказ три, три, три, девяносто девять. Алиса Мак’Ги Тревор. Очистка от следов крови. Одиноко стоящий Дом-На-Холму .
Парень внимательно смотрел на Алису, но та никак не проявила себя.
– Даже если не вы заказали это, то вам придется заплатить, – продолжил парень, – Хотя я не думаю, что в нашем городе найдется шутник, который бы посмел вытворить такое с вами.
Алиса приняла пакет и, разорвав его по линии, вынула оттуда белоснежный фартук из её сна. Еще больше удивившись, она заплатила курьеру и расписалась. Парень моментально развернулся и побрел дальше по своим делам. Когда он выходил из калитки он сказал вслух: “Нет, ну бывают же!”.
Алиса отнесла фартук в гостиную и бросила его на диван. Долгое разглядывание белоснежной вещицы ни к чему, ни привело и Алиса, пожав плечами, пошла заниматься своими обычными делами.
День 2.
В гостях у гусеницы
Тропинка, по которой не спеша шла Алиса, выводила на полянку, абсолютно круглой площади. На противоположной стороне этого круга сидела огромная зеленая гусеница. В один глаз у нее был вставлен окуляр, левой лапкой она сжимала трубку, доверху набитую табаком. На гусенице висел огромный фиолетовый плащ, окутавший всю её спину. Тропинку от этого круга отделяла стоящая прямо посередине деревянная дверь полукруглой формы с железными засовами. Алиса хотела было обойти эту дверь сбоку, но гусеница внезапно заговорила:
– Несусветная наглость! Вторжение в частную собственность! Вас, что, не учили стучать в дверь?!
Гусеница внимательно смотрела на Алису, которая, кажется, оцепенела, не зная как вести себя дальше, но вскоре опомнилась и скромно сказала:
– Добрый день!
Гусеница рассмеялась, как будто не слышала ничего смешней в своей жизни:
– “Добрый день!” – передразнила гусеница голос Алисы, – Нет, ну вы слышали? А с чего вы взяли, позвольте поинтересоваться, что сейчас день? С чего вы взяли, что он добрый? Я, как создание, пожилое, могу вам посоветовать, что перед тем как что-то сказать, надо подумать, что же ты хочешь сказать. Иначе многие могут вас принять за совершенно глупую девочку.
Гусеница закурила трубку и выпустила дым прямо в дупло стоящего рядом дерева. В дупле кто-то закашлял. Гусеница молчала, поэтому Алиса решила все же сказать еще что-нибудь. На этот раз голос у нее сделался поувереннее, многие даже сказали бы если услышали его, что он был ни с чем не прикрытой наглостью:
– Позвольте!
Но как только Алиса начала говорить, её тут же перебила гусеница:
– Нет! Это вы позвольте! Я уже два года не проронила ни одного слова! Да и с кем мне тут разговаривать?! С белками что ли? – на этом гусеница выпустила еще одну партию дыма в дупло, на что находящееся там существо незамедлительно отозвалось кашлем, – Вы, скажу я вам, очень наглая девочка! Совершенно ни каких манер! Где ваше воспитание? Как вы вообще посмели явиться сюда снова, после того что натворили?
Гусеница опять замолкла и уставилась на Алису.
– Позвольте! Я тут всего ничего! И ничего я не натворила! И у меня хорошее воспитание! – принялась оправдываться Алиса, хотя сама и понимала, что оправдываться ей вроде как не зачем.
– И вообще, рожденный ползать – летать не может, – ни к саду, ни к огороду добавила Алиса.
Гусеница от такого чуть не выронила окуляр. Она пыхнула от ярости, а после, буквально через мгновенье, жутко рассмеялась.
– Я? Я летать не буду? Ой, ну какая же ты глупая, глупая девочка! Осталось всего ничего до момента, а когда сплету себе уютную куколку, и, переродившись, стану прекрасной порхающей бабочкой. Буду летать всюду, где мне только захочется и никто даже не подумает меня словить, ведь буду я не простой, а самой изысканной из всех. Симметричные крылышки – разноцветные узорчики! И вот что поразительно, я стану вроде как кому то нужна, – с этими словами гусеница в очередной раз пустила дым в дупло и на сей раз оттуда прыжком вылетела белка, не в силах больше дышать табаком.
Алиса стояла в недоумении. Гусеница внимательно разглядывала кашлявшую на суку белку, и казалось, уже совсем забыла о том, что говорила секунду назад.
– Позвольте! Я… – начала было Алиса, совершенно не свойственным ей голосом, маленькой капризной девочки.
Но её опять перебила гусеница, которая резко повернула голову в её сторону. Алисе показалось, что гусеница только и ждала, когда Алиса начнет говорить, что бы перебить её:
– Нет, это вы позвольте! Позвольте! Врываетесь тут в моё жилище среди ночи! Вы хоть знаете, какой сегодня день? Не знаете, конечно? – гусеница уставилась на Алису, которая на сей раз не решилась ответить, – Сегодня День-Наоборот! Вот я, например, всегда зеленой раскраски, а сегодня я фиолетовая!
С этими словами гусеница поправила свой плащ. Алиса хотела бы сказать, что она не фиолетовая, а лишь только плащ фиолетовый, но не решилась вымолвить хоть слово.
– А вот, например, каков антипод к белке? – продолжала гусеница уже, как показалось Алисе, потеряв всякую связь с реальностью, – Я вам скажу! Это лошадь. Да, да, лошадь! Не верите, конечно? А я вам докажу! Знаете, что лошадь умирает от одной капли никотина? Так вот смотрите!
Гусеница выпустила дым изо рта на белку. Дым выходил медленно, заполняя область вокруг задыхавшейся белки. Алисе чудилось, что область дыма, в котором находилось маленькое создание, стало черно-белым. Белка вдруг встала на задние ножки и взревела трагикомичным голосом, чуть ли не на распев:
– Прощай, о расчудесный мир!
С этими словами она, почти театрально, схватилась одной лапкой за сердце, а другую вознесла к небу и через мгновенье рухнула с сука. Гусеница рассмеялась:
– Несчастное создание! Не лазить ей больше по веткам собирая орешки для своих деток. А виноват кто? – гусеница оторвалась от рассматривания умершей белки и внимательно смотрела на Алису.
Алису порядком взяло, что её обвиняют во всем подряд, хотя она тут совершенно не причем.
– День-наоборот, говорите? Ну что ж, тогда подумайте тогда, что вы уже были когда-то бабочкой, а сейчас вы уже гусеница. День-наоборот, ха! Ваша мечта рушиться об собственную глупость! – выдала Алиса.
Гусеница, видимо не ожидавшая такого, замолчала, крепко о чем-то призадумавшись. О чем-то – это загадочно сказано, Алиса прекрасно понимала, о чем она думает. Она даже могла различить, по то вскакивающим, то снова разглаживающимися морщинками на лбу у гусеницы, весь её, совершенно не чем не примечательный полет мысли.
– Скажите, милая девушка, идет ли у вас обычно кровь изо рта? – спросила гусеница, после нескольких минут молчания.
– Нет, – ответила Алиса, совсем не подумав.
Гусеница засмеялась совсем уж безумным смехом, бросила трубку на землю и, развернувшись, начала уползать восвояси. Алиса почувствовала, как в её животе сильно забурлило и начало подниматься наверх. Алису вырвало и через секунду еще раз. Когда она открыла глаза, перед ней была лужа крови с ползающими в ней маленькими гусеницами.
***
Утро прошло в тошнотворном припадке. Алиса проснулась и сразу почувствовала во рту неприятный осадок. Посмотревшись в зеркало в ванной, она обнаружила на зубах следы засохшей крови. Алиса отпросилась с работы, сославшись на головную боль (хоть голова у нее и не болела). Но стоило ей только выйти на улицу, мигрень тут же вступила в свои права. Алиса могла поклясться, что она видела мелькнувший белый хвост.
Как только Алиса вступила за порог своего дома, начался дождь. Сначала это была мелкая изморось, после просто дождь и наконец, набрав силу, наступил ливень. Тяжелые капли тарабанили по крыше дома, после скатываясь и падая на землю образуя слякоть. Неба заволокло до самого горизонта.
Клен, стоявший у самого дома, весь был покрыт желтыми листьями, символизирующими приход осени. Дерево было гораздо красивее, когда покрылось желтым цветом. Но цвет тот был обманчиво-мимолетен. Когда-нибудь утром он весь облетит под напором ветра.
Алиса смотрела в окно. На душе было тяжко. Если бы кто-нибудь взялся описать цветом это настроение, то это скорее всего был бы черный. Хотя нет. Черный тоже может быть праздным цветом. Например, праздником зла. Это был серо-бледный цвет крупных шумных зерен на фотокарточке, которая получается порой у незадачливых фотографов, забывших задать необходимое значение выдержки.
Алиса оглянулась и осмотрела свое жилище. Пустое холодное помещение, где даже глазу было не за что зацепиться, кроме как тяжелого дивана и камина. Каким-то немыслимым образом Алиса собирала здесь вещи, которые несли в себе только плохие воспоминания. Разбитая (ныне склеенная грубыми мазками) фарфоровая тарелка, принадлежавшая бабушке, нечаянно уроненная Алисой, чем немало огорчившая первую. Шерстяное сукно, служившее настилом для дивана, при плетении которого она всегда царапала себе пальцы. Ваза, в которой постоянно быстро засыхали положенные в нее цветы, из-за свинцовых стенок. Алису настигло ощущение того что это она уже замечала и ранее, точно также сидя в доме, наблюдая за дождем. Все эти вещи давно пора было выкинуть на помойку. Но на утро она уже обо всем забывала.
Карамельный домик, стоявший на холму вдалеке от города показался ей хорошим вариантом при покупке. Отдаленный от всех и в тоже время всегда видимый из города, он казался идеальным способом выделиться. Вот только эта особенность принесла с собой одиночество.
Алиса уселась поудобнее в кресло, накрыв себя теплым клетчатым пледом.
А ведь когда то она была счастлива. По настоящему счастлива. Порхая бабочкой, она перелетала с одного цветка на другой, и каждый раз цветок был все более красив и ароматен. Где же сейчас-то ощущение крыльев? Словно был такой мерзкий человек, который постоянно портил Алисе жизнь, самым коварным образом. Последовательно и неторопливо, словно ножом он отсекал все хорошее что было, оставляя только самое плохое. Этим человеком и была Алиса.
Один кленовый листок, тот что был самый крупный, вздумал накопить на себе несколько тяжелых капель и сорвался. Немного покружившись, он упал на землю и стал неотличим от остальной грязи.
– Я отдала бы все за новые крылья, – сказала Алиса в пустоту.
Ответа не последовало. Но ответ был очевиден: у тебя ничего нет.
Мысли текли вяло, но все же постоянно присутствовали. Возможно одно и самых плохих ощущений на свете – это бессонница. Но тут она осложнялась еще и тем, что каждая мысль, словно рикошетом отбиваясь от глубин сознания, отдавала острой болью в районе затылка
Алиса приняла обезболивающее, а немного погодя и снотворное. Укутавшись пледом, она закрыла глаза и вскоре уснула.
Дождь начал утихать, а после и совсем кончился.
День 3.
Выдача призов
Разглядывая разноцветные листочки, Алиса шагала по причудливо изгибающейся тропинке в лесу, наслаждаясь пением птиц. Вдруг, в зарослях малины она увидела маленькую табличку, гласившую: “Всякий идущий далее будет принят на игру безумной важности!”. Алиса остановилась, призадумавшись, стоит ли вообще совать свой нос на эту игру, да еще и безумной важности.
– Вздор! – раздался голос рядом с Алисой.
Алиса повертела головой, но никого не увидела. “Кто же это сказал? Или мне почудилось?”
– Ничего вам не почудилось,– сказал обиженный писклявый голос, – а не видите вы меня оттого, что ростом я не велика.
Алиса посмотрела вниз и сразу заметила маленькую серую мышку прямо под её ногами. Мышка смотрела на нее своими маленькими глазками, и по её виду можно было сказать, что она чем-то обижена. Тут Алиса спохватилась и сказала:
– Позвольте! Вы что умеете читать мои мысли? И что значит ваш “Вздор!”?
– Конечно, умею! Мы, мыши, очень развитые создания, не то, что глупые кошки. Вы стоите тут и думаете идти ли вам на игру? А я вам вот что скажу: конечно, стоит! Ведь нет более лучшего времяпрепровождения, чем сходить на эту игру!
Алиса на мгновенье задумалась о том, что вряд ли мыши умнее кошек, ведь кошки все время их ловят. Даже, та ленивая кошка, которая была у нее в совсем еще юном возрасте, любила и поспать подольше и на солнце погреться, но всегда исправно ловила мышей в доме. “Конечно кошки умней мышей!” – закончила свои мысли Алиса и через мгновенье осознала какую ошибку совершила – мышь с обиженным видом семенила по дорожке.
–О мышь! Простите мне мою грубость! О мышь! – выпалила Алиса.
Но мышь так и продолжила удаляться, хоть делала она это не быстро – Алиса могла догнать её сделав всего пару шагов. Но Алиса не двигалась с места и даже старалась не думать совсем ни о чем. Только когда мышь от бежала от нее на десять метров, Алиса подумала “На каком расстоянии она должна быть от меня, что бы не слышать мои мысли?”. И как только Алиса подумала об этом, мышь оглянулась с совсем уж обиженным видом. Видно она и сейчас прочла её мысли, впрочем, она побежала дальше, ничего не сказав. Алиса от такого даже сама обиделась, причем скорее не на себя, как следовало бы, а на мышь. Она ведь даже назвала ее уважительно: “О мышь!” (Алисе так казалось, что это верный способ обращения к мыши, так как она помнила столбик слов из братинской латинской грамматики: мышь, мыши, мыши, мышь, о мыши, о мышь!) И только Алиса об этом подумала, как за её спиной раздался крик:
– А ну-ка брысь с дороги! Я опаздываю, между прочим! Ишь, ты, встала посередь дороги!
Алиса оглянулась и увидела кролика, одетого в камзол и шляпу с красной ленточкой. Кролик достал из кармана камзола часы и поглядел на них.
– Опаздываю я! Чего не понятного! – сердито проворчал кролик.
– Простите… - залепетала Алиса и быстро отошла на обочину тропинки.
Кролик сделал несколько прыжков и, поравнявшись с Алисой, сначала осмотрел её от макушки до пят, а после спросил грубовато-насмешливым голосом:
– А, ты, позволь поинтересоваться, тоже приглашена на игру?
Алисе не нашлось, что ответить и она просто кивнула.
– Дожили, – сказал кролик с нескрываемым презрением, – уже горничных на игры приглашают! А ведь игра то, безумной важности!
Алиса посмотрела на себя – на ней было синее платьице и фартук, и она правда чем-то напоминала горничную. Но как только Алиса хотела сказать, что она совсем не та, за кого её принял кролик, он уже попрыгал дальше, иногда доставая часики и посматривая в них. Алисе хотелось в одно время и побывать на игре из за своей любопытности, а в другое – она не хотела еще раз встречаться ни с обиженной мышью, ни с наглым кроликом. И все же любопытство перевесило все, и Алиса двинулась дальше по тропинке.
Через минуту ходьбы она вышла к маленькой речке. Глубина там была наверно совсем по щиколотку. На бревнах, лежавших полукругом прямо в речке, сидели разные звери, опустив свои лапки в воду. Обиженная о мышь и наглый кролик сидели прямо посередине полукруга, о чем-то оживленно болтая, но как только увидели Алису, сразу замолкли и лишь только проводили её взглядами, полными презрения, пока Алиса усаживалась на место, подальше от них.
Около двух минут они ещё ждали, пока всё усядутся на свои места, после чего на середину речки вышёл бобр, держащий подмышкой книжку, показавшеюся Алисе знакомой.
– Итак, все собрались? – спросил бобр. – Начнем игру в угадайки!
Бобр натянул очки на нос и открыл книжку.
– Итааак, первый вопрос – какова столица Парижа? – вопросил громким голосом ведущий-бобр.
– Лондон! Лондон! – хором заверещали звери.
– Позвольте! Это же совершенная глупость! – перебила всех Алиса. – Всем известно, что Париж и есть столица!
Впрочем, Алису никто не послушал, только лишь несколько зверей покосились на неё удивленно, среди них был и наглый кролик с обиженной о мышью.
– Второй вопрос! – опять взвопил бобр. – Какова столица Лондона?
– Рим! Рим! – хором ответили звери, а некоторые даже пустились в пляс от такой радости.
– Нет, ну это уже совершенная глупость! – громко сказала Алиса. – Рим не может быть столицей Лондона! Это ведь ясно, как то, что летом не может пойти снег!
– Ну, совершенно глупая горничная! – сказал наглый кролик. – Да кто вас вообще допустил до игры? Да еще и безумной важности!
“Совершенно глупая! Совершенно!” – заверещали звери. Бобр же не обратил на это внимания и продолжал вести игру.
– Третий вопрос! – с каждым разом бобр говорил все громче. – Какова столица Рима?
– Берлин! Берлин! – опять хором ответили звери.
– Не может быть Берлин столицей Рима! Не может! Не может! – Алиса от злости встала и даже начала бить ногой по воде. – Не может! Не может!
– Это уже переходит всякие границы! Если не под силу ответить на вопрос, не лучше ли совсем молчать?! Ну совершенно глупая девочка! – сказал наглый кролик.
Звери опять заверещали: “Совершенно глупая! Совершенно!”. Алиса села на свое место, надувши щеки и скрестив руки на груди. Она где то слышала, что умные люди всегда молчат, поэтому она решила больше не встревать в игру.
– Четвертый вопрос! Какова столица Берлина? – вопрошал бобр.
– Варшава! Варшава! – отвечали звери.
– Пятый вопрос! Какова столица Варшавы?
– Дели! Дели!
Игра продолжалась еще тридцать минут. Под конец игры на бревнах уже кроме Алисы никто не сидел – все весело плясали хоровод вокруг бобра, хором отвечая на его вопросы. Но как только бобр захлопнул книжку, все звери моментально расселись на свои места.
– Итак! Игра окончена! – объявил бобр и уже собрался уходить, как его остановили выкриками.
– Кто же выиграл? – вопрошали звери.
Бобр не мог ответить, предварительно не подумав хорошенько. Он долго стоял приложив палец ко лбу, пока другие безмолвно ждали.
– Вы все выиграли, – сказал наконец бобр, обводя всех своей лапкой, – и должны получить призы. Игра то ведь безумной важности. Не выиграла только девочка. Не ответившая ни на один вопрос.
– А кто же будет выдавать призы? - хором спросили звери.
– Она, конечно! – бобр указал лапкой на Алису.
–Позвольте! – Алиса резко встала и подошла к бобру. – Послушайте меня! Вы давали совершенно не правильные ответы, поэтому я не могу оказаться проигравшей.
– Позвольте, но ведь так сказано в книге, – перебил её бобр и открыв книгу показал её Алисе.
На первой страница было на карябано, и даже скорее нарисовано, чем написано: “ЛОНДОН – СТОЛИЦА ПАРИЖА”. Алиса, не ожидав такого, все же нашла как выкрутиться из ситуации:
– И еще я не могу проиграть, потому что я знала все ответы, просто не говорила их вслух!
Звери залепетали: “А ведь и правда? Может, знала?”.
– Ничего она не знала! Мы мыши очень разумные создания, умеющие читать мысли! – заверещала о мышь и на ее морде сразу появилась улыбка – Я заявляю, что она не знала ни единого ответа!
Алису тесно обступили звери, дергая её за платьице, гудя и выкрикивая:
– Призы! Призы!
Но Алиса и из этой ситуации выкрутилась:
– Позвольте! Мне надо посоветоваться с бобром, какие призы кому вручать! Ведь не хочет же аист получить кусок камыша вместо конфет! – Аист сразу замотал головой. – Ведь не хочет же утка вместо рафинада получить свисток! – Утка немного подумала, но все-же помотала головой.
– Ну что ж разумно! – сказал бобр и выставил согнутый локоть, приглашая Алису пройтись с ней под руку.
Звери расступились и пропустили Алису. Её стоило большого труда, что бы взяться под руку с бобром. Алисе пришлось неимоверно согнуть спину и после чего идти в таком положении. Отойдя на порядочное расстояние и спрятавшись за кустом от любопытных глаз.
– У меня нет для них призов мистер Бобр! – выложила правду Алиса.
– Призы должны быть выданы. Да, именно так, призы должны быть выданы! Так было, есть и будет, – сказал бобр.
– И что я могу им предложить? У меня ничего нет! – сказала Алиса с еле скрываемой злостью.
– Призы должны быть выданы! Призы должны быть выданы! – настаивал на своем бобр
Алису все это порядком разозлило, и от нахлынувшей на неё ярости она легонько пристукнула ладошкой по голове бобра, отчего тот упал ничком и более не подавал признаков жизни. Алиса от этого еще больше рассердилась и взяла бобра за заднюю лапку, дабы хорошенько потрясти её. Но как только Алиса взялась за лапку, она отвалилась, как будто и вовсе была приклеена к телу.
– И этот подох? – спросил знакомый голос за спиной.
– Почему они требовали с меня то, чего у меня нет? – спросила Алиса, обернувшись.
– А тебе интересно узнать, почему все к чему ты прикладываешь руки, умирает? – ответил, спросив Чешир.
– Я то, тут причем? – сказала Алиса. – Все течет как течет и никто не в силах этому помешать.
– Но при этом ты думаешь, что течет все вокруг тебя?
– Откуда ты узнал?
– Мне нашептала на ушко одна очень разумная мышь.
– Я думаю, что в силах хоть что-то изменить.
– Но никогда ничего не делаете?
– Нет, ну это уже слишком.
***
Взмах кисточки довершил весь образ. Алиса посмотрела в зеркало – глаза подведены идеально. Она уже сделала себе красивую прическу, накрасила ногти и надушилась лучшими имеющимися у нее духами. На приведение себя в порядок ушло около двух часов, ей даже пришлось уйти с работы пораньше. Сегодня особенный день. День, с которого может все пойти хорошо.
Парень, который должен был прийти, опаздывал. Алиса не сердилась на него – он все же не обязан этого делать. Она знала его с детства, их семьи были довольно дружны. Они довольно
часто играли в саду, когда их родители были заняты распиванием чая. Сейчас, когда они уже давно стали жить самостоятельной жизнью, Алиса еще больше испытывала к нему симпатию. В отличие от других (хотя Алиса и считала что все парни одинаковые), она знала что он добр и отзывчив и потому был для нее идеальным кандидатом на замужество.
В дверь раздался звонок.
– Привет.
– Привет, – отозвалась Алиса и впустила гостя.
Парень начал исследовать дом. По какой-то только ему ведомой методике он ходил из комнаты в комнату, иногда постукивая по стенам и прислушиваясь. С его лица не сползала улыбка, толи от того что за ним по пятам следовала Алиса, толи просто от хорошего настроения. Когда он сказал что ему надо посмотреть подвал, Алиса пошла на кухню, заваривать чай.
Вернувшись, его улыбка потухла.
– Дом в катастрофическом положении. Трубы сгнили, лестница, и та, что на второй этаж, и та что в подвал может надломиться в любой момент. Но самое худшее это подвал. Фундамент, кажется, весь прогрызен термитами или крысами, не могу сказать наверняка. Ни про какой косметический ремонт, про который ты говорила по телефону, не может быть и речи. Здесь нужен капитальный ремонт. Проржавевшая ванна – это самая малая твоя напасть.
– Что же мне делать? Ты ведь наверно не сможешь справиться со всем этим?
– Я то могу, но боюсь в одиночку на это уйдет уйма времени. Нужно нанять бригаду строителей и тогда, под моим чутким руководством, конечно, - парень улыбнулся, - можно все починить недели за две. Но вообще, я боюсь это тебе говорить, дом подлежит сносу. Будь это не жилое помещение, его бы следовало придать огню, потому как паразитов в подвале довольно сложно вывести, что бы ни говорила реклама дезинфицирующих средств. Я только одного не пойму. Когда я был здесь в последний раз, ничего этого не было.
Алиса пожала плечами.
– Спасибо что ввел в курс дела. Не знаю, что бы я без тебя делала.
– Всегда пожалуйста. Ты ведь знаешь, что я всегда буду рядом если что, – сказал парень.
Парень пошел в коридор, готовясь уйти.
– Разве ты не останешься на чай? – с разочарованием спросила Алиса.
Она думала, что такое мероприятие как чаепитие всегда должно было быть, если к тебе приходит гость. Собственно, она и позвонила ему, не от того что ей не было к кому обратиться. Алиса надеялась на долгую беседу, где она смогла бы высказаться почти родному человеку. Она надеялась на сочувствие и понимание, коим обладал когда то её друг. Ей нужна была в первую очередь отнюдь не физическая, а моральная помощь.
– Элл, я сделал все что мог, – ответил парень.
Элл – так называл её только он. В детстве, когда порезав пальчик, или когда её задразнивали соседские девчонки из-за широкого лба, он гладил её по спине и сказал “Ну, ну Элл”. Как бы ни тяжело ей было, эти слова всегда успокаивали её. Ну, ну Элл – больше чем слова для Алисы. Это самое лучшее обезболивающее для души. И как всякое обезболивающее оно вызывает привыкание. Но сейчас в этих словах она не почувствовала поддержку. Куда делось то детское “ну, ну, Элл?”. Сейчас это прозвучало как “Ну, ну, Элл. Все само образуется, а мне пора”
– Мне правда надо идти.
Он поцеловал её в лоб. Поцелуй был коротким и холодным, как будто снежинка упала с небес и моментально растаяла.
– До когда-нибудь?, – толи спросил, толи сказал он.
– До когда-нибудь, – ответила Алиса.
Парень открыл дверь и скрылся во тьме.
День 4.
Чаепитие с зеркалом
Дом, около которого стояла Алиса, похоже был сделан из разнообразных сладостей. Он разрастался с каждым новым владельцем по-своему. В самом начале он представлял собой маленькую избушку из овсяного печенья, которое каждый уважающий себя человек есть перед сном, запивая молоком. После, с приходом нового хозяина, был надстроен второй этаж, состоящий из карамели. Далее были пристройки из мармелада и халвы.
Алиса сразу подметила, что около дома стоит чучело. “Зачем ставить чучело не в огороде, а около дома”, – подумала она. Подойдя к двери, Алиса хотела уже было постучать, но её взгляд упал на табличку, прикрепленную к косяку ржавым гвоздем. Надпись гласила: “Чаепитие состоится на заднем дворике”. Алиса пошла к углу дома, дабы обогнуть его. Тут существо, которое она вначале приняла за чучело, отвесило ей поклон и пригласило на чаепитие.
– Спасибо, – ответила Алиса. – Но мне приглашение ни к чему. Я и так прошла бы.
Чучело в ответ на это лишь пожало плечами, и Алиса пошла дальше. На заднем дворе стояли два длиннющих стола с белыми скатертями. Столы были настолько длинные и узкие, что нормально рассесться можно было только в шахматном порядке. Впрочем, за каждым столом сидело всего по три чаераспивателей и то они скучились около угла стола, в самом конце. Шляпник и Мартовский заяц сидели задравши ноги, положив их на Соню, сидевшего между ними. У Шляпника были густые усы и нахлобученная на одно ухо соломенная шляпа, совершенно не подходившая к его остальному наряду. Алиса подошла к ближнему столику и решила присесть рядом с ними, но они закричали на нее:
– Не садись! Не садись!
– Неужели мало места? – ответила Алиса и присела рядом с ними.
В ответ на это Шляпник и Мартовский заяц только посмеялись, но потом опомнились и одновременно сказали:
– Места сколько угодно, но вы ведь пришли не одна, да еще и без приглашения.
– Глупость какая! – ответила Алиса, надув обиженно губки, – Я пришла одна и приглашение мне на это не нужно!
И только сказав это Алиса, посмотрела на соседний столик и выдохнула от удивления. За параллельно стоящим столом сидела на том же месте такая же Алиса, как и она. Алиса подняла правую руку и, Алиса-двойник сделала тоже самое, только она подняла левую. Не много опешив от удивления, Алиса все же поняла в чем дело – рядом со столом стояло огромное зеркало на всю длину стола.
– Зачем здесь зеркало? – спросила она у Шляпника и Мартовского зайца, которые казалось больше не замечали её и о чем то оживленно беседовали.
– Зачем здесь вы? – отозвался Мартовский заяц.
– Ну знаете ли! Не вежливо отвечать вопросом на вопрос! – ответила Алиса.
– Не вежливо было приходить без приглашения, – возразил Мартовский заяц.
– Я не знала что это ваш стол, – сказала Алиса. – Здесь гораздо больше приборов чем вам требуется.
– Отрезать бы вам язык, – заметил Шляпник.
– Ну знаете ли! Это уже ни в какие ворота! – перебила Алиса и даже поднялась со своего места.
– И кинуть собакам, – закончил Шляпник и, как ни в чем не бывало, продолжил пить чай.
– Может вам молока? – бодро сказал Мартовский заяц, как ни в чем не бывало.
Алиса, конечно, была обижена, но ей очень хотелось есть, поэтому она присела обратно. Обсмотрев весь стол, она нигде не увидела кувшина с молоком – везде стояли только чайники, чашки и блюда с пирожками.
– Я никакого молока не вижу – ответила она.
– Никакого и нет, – сказал Мартовский заяц.
Алиса чуть было не кинула чашкой в зайца, но вдруг все достали чашки и начали так оживленно мешать ложками, что передумала. Особенно в этом деле преуспел Шляпник – он так бренчал ложкой, что Алиса подумала как, она еще не треснула. Мартовский кролик и вовсе не водил ложкой по кругу, а лишь двигал ей влево – вправо (так как Алиса сидела напротив него, ей казалось, что двигает вправо-влево, а в зеркале, конечно, все было наоборот – заяц двигал ложкой вправо-влево, а Алисе-двойнику казалось что влево - вправо).
– Так вы значит Шляпник? – Алиса попыталась начать нормальный разговор. – Сколько шляп уже сшили?
– Плету, – коротко ответил Шляпник и поднес чашку к губам. Алисе показалось, правда, что он ни капли не выпил.
– Что значит ваше “плету”? – спросила она.
В ответ на это Шляпник лишь поднял руки вверх и его длинные рукава немного спали и обнажили руки. На каждой руке было всего по три пальца – от остальных остались лишь маленькие обрубки.
– У него нет нескольких пальцев, видишь? – сказал Мартовский Заяц.
– Как я могу видеть, то чего нет? – сказала Алиса.
– Тонкая работа мне уж не под силу, – проигнорировав вопрос Алисы, сказал Шляпник. – Да и заказчики изнашивают шляпу до дыр.
– Совершенно до дыр! – подхватил Мартовский заяц.
Ловко сняв свой головной убор, он просунул туда всю пятерню, так что она вышла на другой стороне цилиндра.
– Но даже и не в этом дело, – продолжал Шляпник, – в нашем королевстве шляпы имеют свойство появляться совершенно неожиданнейшим образом прямо на головах. На тебе сейчас, кстати, материализовалась одна их таких своенравных шляп.
“Какая же чепуха”, – подумала Алиса, но Шляпник так смотрел куда-то чуть выше её макушки, что она все же решила проверить. Алиса резко схватилась обеими руками за голову, но ничего не нащупала. После, она решила посмотреть на свою голову, но и тут ее постигла неудача. Даже скорее не неудача, а самая обыкновенная глупость.
– И тут же исчезать! – ответил на недоуменный взгляд Алисы Шляпник и тут же добавил, – И снова появляться!
На сей раз Алиса решила поступить умнее. Как поступают все обыкновенные люди, когда хотят посмотреть на свою голову. Алиса посмотрела в зеркало. Но шляпы уже не было. Или вообще никогда не существовало.
Алиса решила отбросить всю эту ерунду с шляпами и немного перекусить.
– А этот пирожок с чем? – спросила Алиса и протянула руку к блюду с пирожками.
– Ни с чем, – коротко ответил заяц.
– А вот этот? – вновь спросила Алиса, указывая уже на другой пирожок.
– С грибами, – так же коротко ответил заяц.
– А этот? – не унималась Алиса.
– Тоже с грибами. Один только ни с чем. Остальные с грибами, – выдохнул вдруг Соня, и, кажется, опять заснул.
Алисе очень хотелось есть, поэтому она все же взяла один пирожок с грибами и начала есть. Откусив маленький кусочек, она почувствовала какое-то странное ощущение внутри живота. Ноги постепенно начали удлиняться, голова становилась все тяжелей и тяжелей. Алиса начала расти с невероятной скоростью. Алиса посмотрела в зеркала и обомлела – там сидела все та же Алиса прежних, нормальных пропорций. От такого поворота событий Алиса опешила и сильно разозлилась.
– Достаточно ли у вас чашек, дорогой Зайчик? – с нескрываемым сарказмом спросила Алиса.
– Достаточно, – подтвердил Мартовский заяц.
Алиса, размахнувшись, кинула свою чашку в зеркало, отчего то поспешило немедленно расколоться на миллион маленьких кусочков. От такого шума проснулся Соня.
– Нас заметно поубавилось, – сказал он.
– Очень заметно! – подхватил Мартовский заяц.
– За наши убитые половинки! – сказал Шляпник.
Потом Шляпник достал откуда то из-под стола чашку со сливками (она все время стояла у него на коленях), вылил почти все в свою чашку и, встав, выпил до дна свой чай. На его пышных усах осталась пенка от сливок.
– У вас усы, – сказала Алиса, указывая на досадную оплошность.
– Я знаю, – как ни в чем не бывало Шляпник.
Вдруг на задний дворик выбежала Герцогиня, которая, по всей видимости, и являлась нынешней хозяйкой этого дома.
– Шляпник, неужели это ты разбил зеркало? Ведь ты прекрасно знаешь, что тебе светит за это? – закричала Герцогиня.
– Это я сделала, - призналась Алиса, думая, что сейчас ей влетит.
– Ах, если так, то ладно, - ответила Герцогиня, усаживаясь за стол.
Алиса была несколько удивлена такому повороту. Она думала, что ее накажут или еще чего похуже, но всем было все равно.
– Единственное чего я не переношу, так это пауз в беседе, – продолжала Герцогиня. – Эй, ты в синем платьице расскажи стишок!
– А если я откажусь? – сказала Алиса.
– Извини, разве я начала предложение с “если ваше величество соизволит”?
Шляпник и Мартовский Заяц, опять болтали о чем то, не замечая никого вокруг. Алиса встала на табурет и начала:
В поле, средь густой ржи,
Спали вчетвером ежи,
На полу, средь игрушек,
Много было безделушек,
Вот синица на пороге,
А в дали - единороги!
На стене висит портрет-
Нарисован чей-то дед,
Под портретом тем, камин-
Выложил бездетный сын,
Дом наш весь из карамели,
Смотри, чтобы не съели!
На полянке подле дома,
Вырос дуб,
На дубу том часто кто-то проводил досуг.
Подле дуба пасутся овцы,
Поедая травку, между прочим,
Летом, осенью, зимой,
Время мы проводим за игрой!
А весна нам нужна,
Только лишь для выпаски скота!
На опушке, под столом,
Вырос гриб размером с дом!
Чей-то папа нынче заболел!
Доктор пить ему микстуру повелел!
Только папа тот схитрил-
И одни таблетки пил!
А в конце добавила, видя какое ошеломляющее воздействие произвело на присутствующих стихотворенье:
Как же глупо,
как светло,
Воображение моё!
– Зеркало разбила, так еще и стихи не правильно рассказывает, – сказал Мартовский Заяц. – Смотри как надо.
Заяц встал и начал рассказывать свой стих:
Красные карманы – белый воротник,
Крахмальные перчатки натянул старик,
Клетчатая кепка – круглые очки,
Яблочки созрели пора уж идти!
Розовый поросенок – масленичный кот,
Ждет старика сомнительный исход,
Ехидная ухмылка – свинячий визг,
Будет поросенок сегодня мыт и чист!
Поворот налево – тропинка в никуда,
Бежала наша свинка не ведомо куда,
Острый ножик – раскаленная печь,
Сегодня кухарке никого уж не запечь!
Разбойники с ножами – густой лес,
Уготован поросенку худой конец,
Длинный вертел – костер до небес,
Зажарили свинку, зря сбежала в лес!
– Отлично, отлично, – захлопала Герцогиня. – И Заяц хорош, и Алиса. Неужели только разбиватели зеркал умеют хорошо читать стихи?
– Да какое вам дело до этого зеркала? – сказала Алиса.
– С ним мы чувствовали себя в большой компании, – ответила Герцогиня, – Раньше тут было еще одно зеркало, только стояла на другой стороне. Тогда нас было и вовсе бесконечное количество.
– Какая же чепуха, – сказала Алиса.
– Отнюдь. Разбив зеркало, ты лишилась своей второй половинки, - сказал Шляпник.
– Что же я теперь половинчатая? – спросила Алиса, начинавшая понимать весь ужас своего поступка.
– Когда было зеркало, ты была половинчатая. Но когда ты разбила его ты ведь осталась единственная, – сказал Шляпник.
Алиса, впрочем, пропустила его слова мимо ушей. “Что же я наделала”, – спросила сама себя Алиса вслух.
***
Ловким движением пальцев Алиса зажгла спичку и бросила её на пол. Спичка упала на маслянистое пятно, покрывавшее пол. Алисе показалось, что она потухла и она хотела уже сделать вторую попытку, но спичка одумалась и вспыхнула вновь. Огонь мгновенно вспыхнул и пошел по следу разлитого керосина. Сначала загорелся весь первый этаж, а после пламя нашло выход по лестнице на второй. Паркет, хоть и был сделан из дерева, не загорелся первым. Первым вспыхнули занавески. Алиса улыбнулась и пошла как можно медленнее к выходу, последний раз взирая на свое жилище.
Пробравшись через колючие розы, Алиса вышла за калитку и плюхнулась на траву. Она скрестила ноги, приняв позу лотоса и начала наблюдать за действом в ее доме.
Огонь сначала подмигивал ей из окна, но потом, все более разрастаясь, начал вырабатывать белый дым. Дым заполонил все пространство в доме, безуспешно ища выход наружу. Уже после, когда температура достигла такой мощи, что начали лопаться стекла дым нашел выход наружу.
Через пятнадцать минут из города послышался вой сирены – это кто-то заметил дым на холме и вызвал пожарных. Еще через пятнадцать минут подъехала красная машина, из которой начали выпрыгивать люди в желто-черной форме.
Белый дым сменился на черный. Послышался треск упавшей балки. Тяжелая черепица, покрывавшая крышу, грозила обрушиться. Она не горела. И без того обожженные черепицы трескались и вылетали одна за другой. Пожарные работали довольно профессионально. Хоть и в их маленьком городе было мало пожаров, они работали очень слаженно, без малейшего признака на геройство.
Прекрасно понимая, что дом уже не спасти и что в нем нет людей, они просто поливали его водой из шланга. Уверенность что в доме сейчас нет Алисы, и она не лежит там сейчас, задыхаясь от угарного газа, придавала им то, что они думали, что она сейчас на работе. В маленьком городе каждый знает, чем занимается другой в этот момент. Алиса, конечно, не была сейчас на работе – она сидела на траве в своем внутреннем дворике и смотрела на то, как горит её дом. Но пожарные упорно не хотели заметить её, что было Алисе конечно на руку. Она думала о годах, прожитых в этом доме. Думала, как много её с ним связывает и находила забавным, что сейчас она теряет все свое имущество и нисколько об этом не жалеет.
В пожарной машине кончилась вода. Один из них вызвал подкрепление, но машина не уехала. Пожарные, порешив, что их работа окончена, достали не доеденные ланчи, и, усевшись прямо перед домом начали жевать.
Алису даже поразила такая халтурность. Могли хотя бы вызвать скорую помощь – так на всякий случай. Но потом она опять погрузилась в раздумья о потерянных вещах. И вдруг её озарило – самая дорогая ей вещь осталась там! Фотография, сделанная её папой, где Алиса стоит еще совсем юная с бабушкой. Фотография, закованная в рамку, который сделал Алисин дедушка. Фотография, с отпечатком губной помады её матери, прямо на лице Алисы. Не просто фотография – семейная реликвия, сейчас стоит на каминной полке, рискуя превратиться в горстку пепла.
Алиса вскочила и побежала к двери. Один из пожарных, забывший по своей расторопности ланч в офисе, решил посмотреть, как там обстоят дела позади дома. Увидев вбегающую в дом Алису, он закричал:
– Эй, куда?! Стой!
Но было уже слишком поздно. Алиса вбежала в дом, и дым мгновенно заволок ей глаза. Вдохнув побольше воздуха, она двинулась дальше. Перепрыгнув через огонь, она подбежала к камину и взяла фотографию. Убедившись, слезящимися глазами, что это именно она развернулась, и хотела уже бежать обратно, как вдруг одно из уцелевших ранее стекол лопнуло. Алиса от удивления и страха выдохнула. Когда она вдохнула угарный газ, её сознание помутилось, и она упала в обморок.
Пожарные сгрудились около машины, оживленно обсуждая, стоит ли рисковать жизнью, что бы вытащить из горящего дома девушку. Некоторые с надеждой смотрели на дверь, думая, что она выйдет оттуда самостоятельно. Подъехала вторая машина. Из нее вышел начальник управления пожарной службой и потребовал, что бы его ввели в курс дела. Все (кроме тех, кто только что приехал) принялись давать разъяснения, и никто не заметил, как один парень, тот самый кто увидел Алису, снял топор и с машины и двинулся к заднему дворику.
Алиса очнулась лежа на полу, где еще сохранилось немного воздуха. Одна рука сжимала раскаленное стекло рамки, но Алиса и не думала его отпускать. Прямо над её головой трещала горящая балка, грозившая упасть. “Это конец” – подумала Алиса и потеряла сознание. И прямо в этот момент кто-то схватил её за шиворот и потащил. Онемевшая рука выпустила рамку с фотографией и та вскоре потускнела и вспыхнула.
@темы: подарки для меня